Галина Постолюк
В июне 2016-го я в очередной раз заехала в гости в наш малый групповой домик "Мой дом".
Среди знакомых лиц увидела новенького. Максим, приветливо улыбаясь, пригласил в дом, с гордостью показал свою комнату и рассказал, как ему живется в маленькой общине сверстников и взрослых наставников. А еще полгода назад он опускал глаза, почти не поднял головы, стеснялся своего вида, не знал, как себя вести, и со страхом отвечал на вопросы.
Максиму 16 лет. 13 из них он прожил в интернатах. Когда ему было три, он простудился. Мама отвела его в больницу и уже не забрала оттуда. Далее судьба, а точнее взрослые, наделенные властью правом принимать решения, определяли его жизни.
Максим
Сначала - детский дом, в который вскоре попала и его старшая сестра Аня. Из-за выражения лица (врожденный порок глаз) Максима часто дразнили, и он каждый раз бросался на обидчика с кулаками. Когда пошел в школу, ситуация осложнилась еще больше. Чтобы избавиться от неудобного ученика, ему пришили диагноз "легкая умственная отсталость" и отправили в специальную школу-интернат в другой район, в сотне километров от детдома. Хочет Максим этого или нет, никто не спрашивал, как и его сестру, которой не дали даже попрощаться с братом. В новом интернате мальчик жил восемь лет. Сначала, как мог, оказывал неповиновение: плакал, просился к сестре, молчал и отказывался есть, но впоследствии смирился, потому что все усилия были напрасны, разве злили воспитателей.
"Иногда мы выходили за пределы интерната, когда воспитатели брали нас работать к себе в город. А иногда просто убегали поесть фруктов. Когда созревали вишни, обрывали их с деревьев. Очень хотелось яблок, арбузов ... Так хоть село увидели, где интернат стоит . После, конечно, нас наказывали ... ", - вспоминает Максим.
После восьми лет парня переместили в специальный интернат уже в другом районе. Когда я спросила Максима, почему, по его мнению, его перевели в другой интернат, он ответил: "Не знаю, мне никто этого не объяснил ... Однажды пришла директор и сказала, что хочет взять меня с собой на совещание в город. Приехали, а там другой директор. Посадил в машину и сказал, что заберет на каникулы к себе в интернат. Когда каникулы закончились, я пришел к нему, спрашиваю: "Когда меня вернут?" Мне сказали, что никогда, что я здесь навсегда. Даже с друзьями не попрощался ".
Так, без каких-либо объяснений, ребенка, как какую-то вещь, перемещают из одного места в другое.
В прошлом году с боем нам удалось забрать Максима в малый групповой домик. Оказалось, что внешние недостатки лица, исправить которые никто даже не пробовал, это не единственная проблема. В результате хронического отита он почти потерял слух. По словам Максима, он неоднократно говорил воспитателям в интернате, что у него болят уши, но никто ничего не делал, поэтому жаловаться перестал.
История Максима - о том, как работает система защиты детей в Украине, какие в ней профессионалы и чиновники, какими законами они руководствуются и варианты выбора приготовленные для детей, нуждающихся в их защите и помощи. И если окунемся в это глубже, то поймем: ребенок является заложником этой системы и ее средством, он ее питает. Это благодаря ему взрослые имеют работу и зарплату.
По отношению к ребенку, пониманию его потребностей в системе мало что изменилось с советских времен. За все эти годы были только фрагментарные позитивные изменения - например создание приемных семей и ДДСТ, поддержка национального усыновления, создания отдельных услуг, однако не было заложено основ для предотвращения неблагополучия в семье, профессиональной работы всех структур и специалистов по обеспечению прав детей .
- По-прежнему самая распространенная реакция государства на бедность, наличие нарушений психофизического развития у детей, асоциальное поведение родителей - устроить ребенка в интернат. Вместо укрепления семей, создание условий, при которых родители могут должным образом заботиться о своих детях, государство часто берет на себя роль родителей в уходе и воспитании детей - роль, с которой оно не справляется.
Несмотря на то что многие международные исследования доказывают: интернаты наносят непоправимый ущерб развитию ребенка и, с точки зрения соблюдения прав человека, приравниваются к местам лишения свободы, несмотря на то что в украинских СМИ все чаще появляются ужасные истории о злоупотреблениях, насилии и даже убийствах в интернатах о неустроенность выпускников, - кардинальных мер по изменению ситуации не употребляется. Политические элиты молчат: дети ведь не является электоратом, они - только будущее государства, поэтому пусть о них подумают те, кто придет руководить государством завтра.
В кабинетах чиновников годами слышим одну и ту же риторику типа: "реформированию интернатов не время", "мы не можем отказаться от интернатов", "куда мы денем детей?", "Есть такие семьи, где детей опасно оставлять" , "интернаты нужны для детей с инвалидностью" и другие. К сожалению, не наступает прозрение и не появляется энтузиазм у госслужащих министерств и после визитов в страны, где ответы на все вопросы давно найдено и успешно внедряются реформы национальных систем защиты детей.
Самосохранения системы
Организация Hope and homes for Children ( "Надежда и жилье для детей") только что завершила обработку и анализ данных, собранных в ходе исследования системы защиты детей. Мы делали это для того, чтобы оценить реальную ситуацию в системе интернатного воспитания, выявить причины и последствия попадания детей в интернаты, чтобы собрать доказательства и быть более убедительными в лоббировании необходимых изменений, потому что государственная статистика и официальные отчеты не дают полной картины настоящей ситуации.
В процессе исследования мы собрали данные по 663 интернатных учреждениях, относящихся к сфере управления трех министерств, а также информацию о наличии услуг и специалистов для поддержки семей с детьми в регионах. Кроме того, провели глубинное исследование состояния обеспечения прав детей в десяти интернатах разного типа.
Если говорить коротко, то анализ полученных и обработанных данных подтверждает: нынешняя система защиты детей находится в состоянии стагнации и фикции реформирования - когда вещи не называют своими именами, когда безразлично, куда расходуются государственные средства, когда неважно, каким будет результат для детей и будущих поколений и когда преобладает инертность для самосохранения самой системы.
Система интернатных заведений поражает своими масштабами - их территория составляет 48,6 кв. км и соизмерима с площадью областного центра. Целый город для жизни детей в изоляции, по строгим правилам и распорядку; "Территория", которую населяют почти 100 тыс. детей и 68 тыс. работников.
Практически во всех интернатах режим дня расписан по часам. У детей почти не остается свободного времени для себя, обычно они выполняют однотипные задачи, которые им дают воспитатели, без учета индивидуальных потребностей и предпочтений детей.
"У каждого из нас есть своя зубная щетка и стакан для полоскания зубов. Зубы чистим каждый день. Купаемся раз в неделю - в субботу. И у нас есть теплая вода. Хотя шампунь нам выдают один на группу. Но все надо спрашивать у воспитателя: можно ли мыться и когда чистить зубы, иначе могут отругать "(из интервью воспитанника школы-интерната).
"Дети устали. Несмотря на то, что сейчас каникулы, они все равно живут по режиму. Собственных детей мы жалеем: во время каникул и на выходные позволяем дольше поспать, отдохнуть. А здесь дети живут по графику, хочешь не хочешь, а в 7.00 должен встать, потому что если в 8.00 НЕ позавтракал в течение получаса, то потом будешь голодный до обеда. А еще у детей почти нет собственного времени, которое они могут посвятить только себе. Всю жизнь по расписанию для всех ... "(со слов учителя специальной школы -интерната).
Большинство заведений созданы еще в советское время. Есть построенные только в 30-х гг. Прошлого века. В основном заведения рассчитаны на большое количество детей - от 100 до 400. Условия проживания в них, несмотря на инвестированные государством и спонсорами ресурсы, неудовлетворительные и часто унижающие достоинство. В одной спальне спят от 6 до 16 детей. Из мебели - только кровати, иногда еще один шкаф и стол на всех. Наши специалисты, изучавшие ситуацию в отдельных интернатах, указывают на недостаток душевых и туалетных комнат (а те, что есть, часто не имеют шторок и перегородок), их антисанитарном состоянии, неработающие краны, неприятный запах в помещениях и тому подобное.
"В спальном корпусе для детей средних и старших классов не работает туалет в помещении, дети вынуждены ходить в уличный, который находится в антисанитарных условиях. У туалета тяжелый запах, не закрываются двери, нет туалетной бумаги. Для персонала построен новый туалет, и он закрывается на замок "(школа-интернат для детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки).
С 6, 4 млрд. грн, что идут из государственного бюджета на содержание интернатов, непосредственно на нужды детей тратится менее 15%. В среднем на питание одного ребенка приходится 18 грн в день, на одежду - 3 тыс грн в год, на лекарства - вообще копейки. А львиная доля всех средств (70% от общей суммы) идет на заработную плату работников. Так кто же основной бенефициар системы?
Полученные данные разбивают устоявшиеся мифы и аргументы защитников интернатной системы о том, что дети определенных категорий нуждаются в тех или иных заведениях, мол, только там им могут оказать профессиональную помощь. Один из таких мифов - что в интернатах преимущественно дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки. На самом деле их всего 9%. Все остальные - это дети, которые находятся в интернатах по заявлению родителей из причин бедности, сложных жизненных обстоятельств или невозможности получить образование, медицинские и реабилитационные услуги по месту жительства. В наполнении интернатов "помогают" психолого-медико-педагогические консультации - еще один орган-рудимент советского прошлого, созданный еще в 1949 году (для отбора детей во вспомогательные школы) и в состав которого входили члены Коммунистической партии. Эти комиссии ставят ребенку своеобразное клеймо - диагноз, что открывает прямую дорогу к специальному интернату. По их рекомендациям в учреждения направлено 47 тыс. Детей. Это "благодаря" им наш Максим пошел по этапу интернатных учреждений.
И вот когда дети, имеющие нарушения психофизического развития или, как в случае Максима, с приписанным диагнозом, попадают в специальных школ-интернаты, то, по словам учителей и врачей, они должны получить высококвалифицированную помощь, реабилитацию и специальное образование, ради чего их и забрали из семьи. На самом деле, после анализа состава персонала и имеющихся специалистов этих учреждений, возникают сомнения в их способности удовлетворить потребности детей в развитии. Например, на одного логопеда приходится почти 100 детей, на дефектолога – 30, психолога - 118 детей. С 218 специальных интернатов в 11 вообще нет дефектологов, а в 74 - логопедов.
Всего в процессе интерпретации полученных данных оказалось много вещей, не поддающихся разумному объяснению и логике. Для меня всегда было загадкой, для чего нужны санаторные школы-интернаты? Почему с болезнью желудка, органов дыхания и т.д. надо ехать подальше от дома в интернат, а не лечиться в больнице, находиться дома и учиться в обычной школе? Как можно говорить о качественном лечении и реабилитации детей с заболеваниями сердца в сельской санаторной школе-интернате, где не то что кардиолога - обычного врача нет? И как так получается, что в населенном пункте, где расположен интернат, оказывается больше всего детей с заболеваниями, соответствующими профилю заведения? На самом деле здесь, как и в других заведениях, основными причинами устройства детей являются бедность и неблагополучие в семьях, а со стороны системы - это необходимость наполнить интернаты детьми.
Возможности же наполнение расширяются с каждым годом. Такой разветвленной эта система не была еще никогда - девять типов заведений, которые, в свою очередь, делятся на 33 (!) вида. Даже экспертам, которые в теме, сложно в ней разобраться, а порой и вообще невозможно.
Как, скажем, объяснить создание интернатов для детей, нуждающихся в социальной помощи, детей из бедных семей? Ведь только официально более 2 млн детей в Украине (30% от общей численности детского населения) живут за чертой бедности. Поэтому гипотетически все они могут находиться в таких заведениях. Фактически государство предлагает родителям "облегчение": зачем вам думать, как выбраться из положения? Отдайте ребенка в интернат. Хотя по Конституции на полное государственное содержание имеют право только дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки. И опять же, как правило, такие заведения заполнены детьми, происходящими с территории, где расположено заведение. Например, в одном из таких областных учреждений из 149 детей 107 были местные.
В сельской местности и небольших городах интернаты часто выполняют роль так называемых градообразующие предприятия. Они едва ли не единственным местом трудоустройства.
"Во время посещения интерната к нам подошел человек, представившийся депутатом сельского совета, со словами:" Это вы приехали интернат закрывать? Вы знаете, его закрывать нельзя. Это стратегический объект, здесь так много наших людей работает. Они не найдут работу в селе .. "(из исследования в общеобразовательной школе-интернате).
Больше детей - больше денег. Именно по этому принципу финансируются все учреждения, а качество работы и ее результаты здесь никаким боком не тронутые. Огромные помещения интернатов, 90% из которых находятся в областном подчинении, сейчас полупустые. Но их надо содержать и платить зарплату персоналу, придется сокращать, если детей будет мало.
Что же делать профильным департаментам областных администраций и руководителям заведений в условиях, когда количество сирот в учреждениях уменьшается, и к тому же сверху все чаще требуют реформирования?
То, что происходит в последние годы с так называемым реформированием заведений, нельзя назвать иначе, чем борьбой за выживание и приспособление, внешне выглядит как неуправляемый процесс. 345 руководителей отметили, что провели реформу заведений. Вот то, что изменилось в результате "реформирования": тип заведения (за счет расширения категорий и возраста детей); название (так в отдельных случаях добавились дневные реабилитационные услуги). Распространенный путь - реорганизация интерната для сирот в специальную школу-интернат. Есть такие, которые пошли еще дальше: интернат, который вчера был заведением для сирот, где они проживали и учились до 9 класса, сегодня переименовывают в специализированную общеобразовательную школу-интернат I-III ступеней - лицей информационных технологий. Еще полтора года назад в этом интернате, который рассчитан на 260 детей, их было всего 28. И община города, в котором он расположен, просила передать заведение городу для размещения там школы. Однако у областного департамента образования - свои интересы, и там придумали, как держаться на плаву и дальше - сделать так, чтобы дети были здесь как можно дольше, до 11 класса. Еще несколько детей прибыло из Луганской области, а чтобы все выглядело прилично, назвали интернат лицеем информационных технологий.
Примеров абсурда много. Например, перепрофилирование специальной школы-интерната в гимназию для одаренных детей из сел или детей из бедных или малообеспеченных семей. Возникает вопрос: почему одаренные дети из бедных семей не могут быть вместе с другими детьми?
Интересам системы подчинены попытки руководителей учреждений держать детей как можно дольше, не устанавливать статусов, чтобы дети не вернулись в семьи не были усыновлены, устроены в приемные семьи или отданы под опеку. Особенно преступно это по поводу маленьких детей в домах ребенка, страдающих в таких заведениях больше всего. Два месяца назад мы забрали из дома ребенка Артема, которому установили статус и нашли новых родителей. До этого он жил там пять лет, и мать не навещала его ни разу. Ни директору заведения, ни службе по делам детей не было дела до того, что ребенку жизненно необходима семья. И это при том, что в стране очередь из желающих усыновить маленького ребенка. Таких случаев немало, и самое страшное, что за это никто не несет ответственности.
Социальные службы, службы по делам детей и интернаты работают параллельно. По данным нашего исследования, ни одна семья, с которой ребенок попал в интернат из-за сложных жизненных обстоятельств, не находилась под социальным сопровождением. В действительности ни одна из этих служб не работает на то, чтобы вернуть ребенка из интерната в семью.
Интернаты укрепляются и всячески себя защищают, в то время как на местах количество услуг и видов помощи семьям не увеличивается, а количество специалистов катастрофически уменьшается. По сравнению с 2013 годом количество специалистов по социальной работе в общинах сократилась на 64%, а работников служб по делам детей - на 19. В общеобразовательных школьных и дошкольных учреждениях инклюзивной формы обучения охвачено менее 2% детей от реальной потребности.
Местные власти на местах и рады бы предоставлять социальные услуги, но для этого сами должны найти средства. И без указания сверху, как известно, лучше ничего не делать, потому что за инициативу могут наказать.
"У нас в государстве за каждую такую инициативу можно получить уголовное дело. Кроме общих лозунгов, мы не имеем четких функций в законодательстве. Есть законодательные акты относительно того, как создавать услуги. Я понимаю своих коллег: ребенка легче направить в интернат. Хотя он вернется через 5 лет, и тогда решать проблему будет еще труднее. в прошлую каденцию я, как сельский голова, отправила пять детей из одной семьи в интернат. Сейчас они все возвращаются, и это просто катастрофа: работать не хотят, рожают детей , начались кражи по селу ... с одной проблемы стало десять "(из интервью сельского головы).
Ежегодно более 12 тыс. детей выпускаются из интернатных заведений после окончания школы. Можем предположить, что за 25 лет независимости Украины из интернатов вышли во взрослую жизнь около 300 тыс. детей. По нашим оценкам (и это подтверждают международные исследования), менее 10% воспитанников интернатов успешно социализируются и устраиваются во взрослой жизни. Получается, что 270 тыс. выпускников пополнили "армию" бездомных, безработных, дезадаптированных граждан, попадающих под влияние криминальной среды и как следствие – в местам лишения свободы. Выпускники интернатов в большинстве, как и их семьи, становятся клиентами социальных служб и требуют дальнейшей опеки, содержания со стороны государства. Для своих детей они часто выбирают такой же путь - отдают в интернаты. По результатам нашего исследования, 20-30% детей в интернатах имеют родителей, которые в прошлом тоже были воспитанниками интернатов. То есть речь идет о потерянных поколениях, сотни тысяч людей, которые несут на себе отпечаток государственного коллективного воспитания в институты.
Таков настоящий социально-экономический эффект от миллиардных вложений налогоплательщиков в систему, которая заставляет детей страдать. Украинская власть должна наконец это признать. Если бы у нас была создана комиссия по расследованию злоупотреблений в отношении детей в государственных учреждениях, мы получили бы не менее впечатляющий документ, чем доклад судьи Райана (2009), где собраны свидетельства бывших воспитанников, которые росли в церковных приютах Ирландии с 1920-го по 1990 год. Речь идет о массовом характере злоупотреблений физического и психологического характера, сексуальном надругательстве и отсутствие заботы о детях в учреждениях. Многие задокументированных случаев перешли в ранг судебных дел, когда потерпевшие требуют компенсации от государства за насилие, которому они подверглись в детстве. Обнародование и открытое обсуждение доклада вызвало широкий резонанс в обществе, следствием публичное признание правительством Ирландии своей вины и пересмотра основ государственной политики в отношении детей.
Что делать и на что надеяться?
Во время работы над отчетом по результатам исследования меня не покидало ощущение, что за последние годы уже столько писано-переписано в различных документах, концепциях, стратегиях - и что делать, и какие приоритеты определять, и какие услуги создавать, и в каком направлении реформироваться ...
Так почему же всего этого не делают? Как бы банально это звучит, но - нет той пресловутой политической воли, оформленой в четкое видение и слова прямого действия; отсутствует распределение задач между всеми ветвями власти; не создано одного координационного центра, в котором были бы сосредоточены полномочия и ответственность за соблюдение прав детей. Сейчас все размыто: формулировка в законах, процедуры, сферы министерств и власти на местах - все, чтобы оправдать сам процесс ради процесса и избежать ответственности. Каждое министерство обеспечивает права детей по-своему, а координационный функция Минсоцполитики - скорее фикция. Лидеры приходят на определенное время и, зачастую, не отвечают за предшественников, потому что преемственность не в традициях нашей власти. Они хотят быстрого результата, который можно пропиарить при их каденции, а строить новую систему - это долго и сложно. На ум приходит аналогия с возведением готических соборов, ни один из которых не строился меньше ста лет. То есть ни один из архитекторов не мог видеть воплощение своего замысла при жизни, но это не влияло на его появление: приходили преемники, которые продолжали строительство.
Есть надежда, что будут во власти люди, которые будут мыслить по государственному, привлекать профессионалов и общественные организации к реформам, результатом которых станет реальное улучшение жизни детей. А еще больше я надеюсь на внешнее давление (так, как показывает жизнь, у нас это необходимое условие для структурных изменений), на то, что реформа системы защиты детей и Деинституциализация станут предметом переговоров с международными структурами, которые предоставляют Украине помощь. Все это не менее важно, чем борьба с коррупцией и коммунальные тарифы.
А как же судьба Максима? Позади уже две операции, впереди еще одна - и сбудется его мечта иметь внешний вид как у обычных детей, не стесняться собственного лица. Сестра Аня часто заходит в гости и очень радуется за брата. Лишился Максим и диагноза, которого на самом деле никогда и не было. Он учится в обычной школе и готовится стать сапожником, создавать собственные модели обуви. Несмотря на искалеченное детство, на то, как взрослые его предавали, Максим ни на кого не держит обиды и не хочет мстить. Даже маме все простил и недавно встретился с ней. Осталось только одно: "Я хотел бы встретить женщину, которая написала мне диагноз и отправила в интернат. Я спросил бы ее:" За что? "
Истчоник: http://gazeta.dt.ua/SOCIUM/ilyuziya-zahistu-_.html
