Ребенку нелегко пережить период между детством и зрелостью. Еще тяжелее родителям: в это время мы нередко воспринимаем подростков как инопланетян, относимся к ним настороженно и даже с опаской. Почему так происходит?
Подростковый возраст часто сравнивают с зоной турбулентности: «трясти» начинает не только тех, кто непосредственно в нее попадает, но и тех, кто рядом, в первую очередь — родителей. И все же «странное» поведение подростков поддается расшифровке, а наши, взрослые, реакции на него вполне объяснимы. Проанализируем причины родительского непонимания и страхов.
МЫ РЕВНУЕМ
Многим непросто принять тот факт, что наши дети взрослеют, становятся сексуально привлекательными, вступают в интимную жизнь. Мы требуем, чтобы они прилично выглядели и хорошо учились, были любознательными, не злились и не хамили. Кажется, что мы тревожимся о них, но на самом деле нами управляют собственные страхи. И прежде всего — боязнь постареть и остаться в одиночестве, в «опустевшем гнезде».
Мы не всегда готовы видеть в подростке нового человека, у которого все иное — тело и эмоции, цели и идеи. Осуждение его поведения и внешнего вида позволяет нам сохранять иллюзию неизменности своей жизни: мы продолжаем относиться к нему как к беспомощному ребенку и при этом непроизвольно соперничаем с ним, доходя порой до настоящей войны.
Сказка о Белоснежке — прекрасный пример этой коллизии: мачеха пытается избавиться от падчерицы, чтобы сохранить за собой статус единственной соблазнительной женщины.
Но пример с дочерью и мачехой — это крайность, а вот что рассказывает 17-летняя Яна: «Когда мне исполнилось 15, за лето я вытянулась на 10 см, у меня выросла грудь. Мама стала придираться к моим друзьям, манере говорить, внешности, нередко унижала меня и высмеивала при всех. Я поняла, что больше не могу ей доверять, мне было одиноко и обидно…»
ОНИ ДЕЛАЮТ ВСЕ, ЧТОБЫ ИХ НЕ ПОНИМАЛИ
Куда же делся тот ребенок, которого мы растили, с которым были так близки? Почему он теперь так странно и вызывающе себя ведет, экспериментирует с прической и одеждой, грубит, курит, включает музыку на полную громкость? Словом, всеми возможными способами он провоцирует взрослых.
Не умея найти точных слов для выражения чувств, которые он испытывает, подросток намеренно искажает речь. С претензий к лексике начинается разобщенность с родителями. Митя, 16 лет: «Прикольно разговаривать с приятелями по телефону на нашем «секретном» языке, когда меня слышат родители: они ничего не понимают и начинают психовать, требуют, чтобы я «говорил нормально»...»
Им необходимо получить ответ, реакцию, встретить сопротивление, которое убедит их, что перемены происходят на самом деле
В период полового созревания подростки эмоционально очень нестабильны: их настроение может меняться несколько раз в течение часа. Они чаще утомляются, становятся раздражительными и ранимыми. Любую критику в этот момент воспринимают как еще одно подтверждение нелюбви к себе. Парадокс: подростки ищут себя, пробуя то и это, продвигаясь рывками и отступая назад, создают себя, окружая свой мир завесой тайны.
В то же время они постоянно устраивают «вылазки» на взрослые территории. И через провокации ищут подтверждения своему существованию, своему «Я». Им необходимо получить ответ, реакцию, встретить сопротивление, которое убедит их, что перемены происходят на самом деле, и понять, что с ними творится.
КОНФЛИКТ С НАМИ ПОМОГАЕТ ИМ ВЗРОСЛЕТЬ
Родителям больше нет нужды «все понимать» или стремиться к «максимальной близости» с ребенком: у подростков это лишь вызывает тревогу. Чего же они ждут от нас? Чтобы мы оставили их в покое и не ставили в пример собственный жизненный опыт? Или они все же ждут наших вопросов, заинтересованности, участия, а может быть, и определенного контроля, и ясных ограничений?
Как ни парадоксально — всего этого вместе. Но как поддержать своего ребенка, защитить его, не ограничивая свободу, необходимую ему, чтобы осознать себя?
На эти вопросы нет готовых ответов. Но есть совет, к которому стоит прислушаться: родителям подростка пора отказаться от идеи «слияния» взрослого и ребенка, перестать проецировать себя на его формирующуюся личность. В отношениях с ним необходимо искать правильную дистанцию и не считать себя причиной и виновником всех трудностей ребенка.
«Не задавайте назойливых вопросов, но оставайтесь открытыми к разговору на любую тему», — советуют все наши эксперты. Если ребенок говорит с вами — о чем угодно, если стремится к дискуссии — пусть даже она превращается в спор, — значит, с ним все в порядке: между вами есть контакт, а это самое главное.
МЫ ЗА НИХ ТРЕВОЖИМСЯ
Подросток постоянно ускользает от нас — и мы ищем знаки, которые позволят нам понять, что именно с ним происходит. Но и тут есть риск: наш поиск может превратиться в выискивание «патологий». Многие родители живут в постоянном страхе, что могут пропустить какую-то серьезную проблему или даже катастрофу. И считают к тому же, что признаки опасности у всех подростков одинаковы. Но это не так.
Если девочка не хочет есть, это вовсе не означает, что у нее началась анорексия. Возможно, своим отказом она сигнализирует родителям о каких-то своих переживаниях. Но у двух разных девочек переживания никогда не будут одинаковыми, даже если внешние их проявления похожи.
Подросток прежде всего нуждается в том, чтобы его слушали, а вовсе не в том, чтобы cледили за каждым его шагом
Поддавшись своей тревоге, взрослые нередко занимают позицию наблюдателей по отношению к своему ребенку. Он же воспринимает это как проявление недоверия. И постепенно сам перестает доверять им... но и себе тоже. Подросток прежде всего нуждается в том, чтобы его слушали, а вовсе не в том, чтобы его разглядывали «под микроскопом» или следили за каждым его шагом и жестом.
Подростковый возраст, при всех его сложностях и множестве смыслов, — это прекрасный период жизни, когда все случается впервые, когда рождается новый взгляд на мир. Это время обостренных чувств, сильных переживаний, но также и легкости.
Наши подростки дают нам возможность вновь встретиться с этой «ушедшей на дно» частью нашей натуры, вернуться к нашим собственным истокам, не впадая в зависть или ностальгию. И если мы сами больше не будем этого бояться, дети выйдут из этого периода благополучно — повзрослевшими.
ПЕРЕСТАНЕМ ИХ БОЯТЬСЯ
Нет ни волшебных рецептов, ни универсальных советов для родителей, но есть ориентиры, которые помогут нам понять, что происходит с подростками… и перестать их бояться.
1. Переходный возраст — не болезнь, даже если приносит страдания. Просто в ребенке все меняется.
2. Отрочество не бывает безмятежным. Если ребенок проживает его «тихо», взрослым стоит забеспокоиться. «Удачно» лишь то воспитание, которое дает подростку силы восстать.
3. Это период перестройки: подросток словно живет на стройплощадке, где сперва должен все расчистить, чтобы выстроить себя заново. Запомним:
- никто не может точно предсказать, как долго продлятся «работы»;
- учитывая их размах, определенное количество проблем неизбежно;
- наверняка проявится то, что в фундаменте детства было «заложено» неудачно. Открытия могут быть болезненны, но, когда проблема видна, ее можно решить.
4. Перестраивается его психика. Подросток вновь определяет:
- образ (негативный или позитивный) самого себя;
- свою сексуальную идентичность (чувствует себя «настоящим парнем» или «настоящей девушкой»);
- свою сексуальную ориентацию (кто ему действительно нравится?);
- свою индивидуальность, то есть способность существовать, думать и принимать решения самостоятельно;
- свою движущую силу, которая побуждает его развиваться, строить планы, думать о своем будущем;
- свое отношение к людям, их правилам и социальным нормам, умение общаться с ними и дружить…
5. «Нормальными» можно считать самые разные проблемы:
- неуверенность в себе и в том, каким его воспринимают другие люди;
- «девчонка-сорванец» или «крутой парень» — подросток переживает, сомневаясь в своей женственности или мужественности;
- глубокое волнение и страхи на почве поисков себя в сфере сексуальности;
- сомнения, растерянность перед необходимостью шагнуть в самостоятельную «большую жизнь»;
- смятение перед будущим, подросток ищет смысл: «Если надо расти и двигаться вперед, то зачем?»;
- нежелание подчиняться «законам» в широком смысле слова, искушение «заигрывать» с запретами;
- невозможность найти себе друзей или, наоборот, поглощенность жизнью компании — чуть ли не до потери индивидуальности...
6. Когда же стоит обеспокоиться всерьез? Когда проблемы действительно серьезны или решение их слишком затягивается. Когда он замыкается в себе, когда у него нет ни друга, ни подруги, когда он полностью забросил учебу. Или ему ничего не хочется от жизни, он не строит никаких планов и, конечно, когда он нарушает закон. Также родители могут обеспокоиться, если ребенок ведет с ними затяжную войну по любому поводу: часто для него это способ уйти от настоящих проблем.
7. Что делать, если мы чувствуем приближение опасности? Посоветоваться с психологом, рассказать о своих опасениях и, если ребенок отказывается от помощи специалиста, хотя бы получить ее самим.
8. И наконец, перестанем заниматься самобичеванием! Никто из нас не идеален. Чтобы стать взрослыми, детям нужно от нас оторваться. Даже если мы и далеки от совершенства, значит, им повезло: если бы мы были совершенны, они никогда не смогли бы с нами расстаться...
Александра, 45 лет, мать Андрея:
«У нас с сыном было настоящее противостояние. В 13 лет мне пришлось лишить его похода на дискотеку, потому что он врал из-за оценок, в 14 — наказать за найденные в кармане сигареты… Но мы смогли заключить пакт о доверии, который оба соблюдаем. Если я говорю «да», я не меняю своего решения. Если он нарушает договор, например, не звонит, когда не успевает вернуться домой вовремя, он знает, что в другой раз ему будет запрещено пойти туда, куда ему хочется.
Для меня важно научить его заботиться о себе и брать на себя ответственность за последствия своих действий. Я не запрещаю ничего просто так, без причины, от самодурства. Мы стараемся все проговаривать друг с другом. Бывает, что и ссоримся, но не переходим на личности. Для меня сейчас главное — быть готовой к диалогу, быть открытой, поддерживать его, стараться понять — в любом случае».
Андрей, 17 лет, ученик 11-го класса:
«Примерно лет с 12 мне стало трудно разговаривать с матерью, я огрызался, иногда хамил ей. Если ты и сам не всегда можешь договориться с собой, когда надо понять, кто ты вообще такой в этом мире и чего стоишь, все-таки хочется больше свободы. Но если бы мать вообще молчала, не задавала бы мне вопросов, наверное, было бы хуже…
Сейчас мы нормально общаемся, я могу с ней что-нибудь обсуждать или говорить, с чем не согласен. И ничего, что наши мнения могут быть совершенно разные. Взрослые про нас много чего говорят: «пофигизм» у нас, «бескультурье». Все это фигня, мы нормальные! С родителями бывает особенно трудно, когда они тебя не воспринимают всерьез. Ну как при этом им что-то объяснять? Тогда приходится реагировать... прямолинейно».
Источник: http://www.psychologies.ru/roditeli/teenagers/pochemu-myi-ne-ponimaem-podrostkov/
