Мы расспросили Диму Зицера, педагога, публициста, организатора школы неформального образования «Апельсин», о школьном неврозе, «готовности» к обучению, возрасте, когда надо идти в первый класс, и о том, что делать, когда ребенок говорит: «Не хочу идти в школу!».
— Мы, родители нынешних школьников, по себе знаем, что такое школьный невроз. Но наших родителей никто не учил, как помочь ребенку преодолеть это состояние, и мы справлялись с неврозом сами.
— Не справлялись! Выйдите на улицу, посмотрите вокруг — и увидите, как мы «справились». Лично я недоволен результатом! И формула, которая как будто логично напрашивается у многих родителей по отношению к детям «меня так воспитывали, и ничего», — это типичная формула жертвы насилия. Мы вынуждены оправдывать собственное детство — это отчасти естественно. Но действуя так, мы несём дальше все, с чем мы не смогли справиться сами.
— Получается, нам, родителям, нужно меняться?
— А задайте себе вопрос: «Мне надо меняться?». И если надо, и вы можете это сделать, конечно, стоит начать меняться!
— Мы хотели обсудить сегодня «школьный невроз» ребенка. Чтобы минимизировать возможность невроза, к школе нужно готовиться?
— Смотря кому! Родителям? Обязательно! Им нужно завести практику успокоения, медитации, заняться спортом. В этот момент родители, с одной стороны, продемонстрируют ребенку лучший в мире пример: я умею заниматься собой, я важен себе, а с другой — это поможет им отвлечься в те моменты, когда ребенок справляется с ситуацией без них. Мы, хоть и говорим про условный детский невроз, но понимаем — «ноги у него растут» из общественного невроза, из ситуации, когда родители перед 1 сентября впадают в замешательство, задавая себе вопросы: «А действительно, готов ли он к школе? Всё ли нормально? Должен ли я за него делать уроки или вместе с ним делать уроки?». Ребята, спокойно. Школа — лишь один из периодов жизни. Важный, но не более, чем остальные. Младенческий период хорош, зрелость — прекрасна, старость — интересна. А тут школа. Ну, школа.
— А кстати, «готов ли он к школе». Что такое «готовность ребенка к школе»?
— Эта формулировка, конечно, мне знакома. Но я считаю её 100%-ным обманом, подменой, потому что понимаю её так: сейчас ты — маленький негодяй, а жить начнёшь только тогда, когда пойдёшь в школу. И смотрите, в какой ловушке мы оказываемся: сначала ребёнок должен готовиться к детскому саду, потом к школе, потом к университету, потом к работе и, наконец, к… смерти. И в итоге выходит «подготовка к жизни» вместо жизни. Но ведь, когда ребенок пойдет в школу, ничего не изменится: он уже негодяй, и он им останется — ведь в существующей логике он начнет жить тогда, когда поймет, кем он хочет быть, когда он вырастет, когда получит профессию, когда… Когда-нибудь! «Готовность к школе» — тренд, играть в него в определённом смысле удобно. Но мы совершенно не обязаны поддерживать эту игру, не должны учить человека готовиться вместо того, чтобы жить. Выбор каждого родителя — играть в эту игру или нет. Подумайте сами, как можно близкому человеку диктовать всё время: то, что с тобой сейчас происходит — неважно! Куда важнее, что ты готовишься к очень-очень большому делу! И как в этой ситуации человек научится жить, обращать внимание на свои ощущения, мысли, на своих близких, если сейчас он не живёт, а готовится? Готовится к тому, что однажды всё начнётся?
— А влияет ли на психологическое состояние ребенка возраст, когда он пошел в школу?
— Я знаю случаи, когда совсем юные шестилетние люди приходили в первый класс, и все было хорошо. И знаю обратные случаи про восьмилеток. Отвечая на этот вопрос, я бы отталкивался не от возраста ученика, а скорее посоветовал родителям приостановиться и задуматься, чего они хотят. Сформулируйте честный ответ на вопрос: «Зачем мой ребёнок идёт в школу?». Поверьте, если вы не будете лукавить, то ответ может быть неожиданным и поможет вам выбрать школу. Или, например, выбрать не школу, а домашнее обучение.
— Вы сказали «выбрать школу», и во мне спусковым крючком сработал родительский стереотип: родители, когда впервые ведут ребенка в школу, то отдают его не в школу, а к конкретному учителю. Это правда?
— На самом деле тут другой стереотип. Вы сейчас использовали глагол, который по отношению к людям использовать нельзя — «отдавать ребёнка в школу». Вряд ли мы действительно хотим говорить о нашем близком человеке, как о чемодане или багаже? Что мешает нам сказать: «Он идёт в школу»? Неправда мешает — мы действительно ребенка «посылаем», «отдаем» — и в этот момент за углом начинается как бы неизбежное зло. А по сути вопроса: я думаю, что в начальной школе учитель — это очень-очень важно, поэтому в определённом смысле я разделяю идею, что ребенок идет не в школу, а к учителю. Поскольку в сегодняшней системе 80% времени человек взаимодействует с одним лицом, учителем начальных классов, конечно, важно, кто этот человек. Ещё бы!
— Вы сказали, что родители могут прийти к мысли о семейном обучении. В противовес этому скажу, что такая мысль закрадывается многим, но большая часть родителей её тут же трусливо отгоняет: «Я же не учитель, я не справлюсь, у меня нет опыта!». Как быть?
— Не обязательно самому быть талантливым учителем. Секрет в том, чтобы искать. Ведь, если не искать, — ничего не будет. Семейное обучение может быть устроено десятками разных способов. Это может быть объединение нескольких семей, где чей-то папа будет учителем биологии, а чья-то мама — учителем математики. Может быть объединение нескольких семей, которые находят лучшего в мире (на их взгляд) учителя географии, к примеру. А можно отыскать частную школу, где учеников в классе будет ровно трое, — и вашему ребенку будет обеспечен индивидуальный подход. Было бы желание искать!
— Вопрос, который волнует родителей, считающих, что у их детей шансов на школьный невроз больше, чем у других — высокий рост, маленький рост, заикается, носит очки, имеет лишний вес, слишком худой. Что посоветовать?
— Если человек растёт в принимающей атмосфере дома, принимает себя, живёт в гармонии, и если мы с вами договариваемся, что ребенок идёт всё-таки в комфортную среду, к хорошему учителю, который будет, в хорошем смысле, как наседка охранять и оберегать детей, если мы, родители, вовлечены в этот процесс и этот процесс общий — всё будет отлично. Подумаешь, маленького роста, и что? Прикольно! Он маленького роста, кто-то высокого роста, кто-то проглатывает слова, кто-то носит очки! Это во многом работа педагога — сделать так, чтобы дети понимали: прекрасно, что мы разные, а не наоборот. При сочетании этих факторов, где с одной стороны — покой, свобода, любовь, умение говорить и проговаривать, а с другой — грамотный педагог, мне кажется, все будет отлично.
— В какой момент родителям нужно обратить внимание на то, что у ребёнка не всё гладко в школе? Есть какие-то «флажки», мимо которых нельзя проходить?
— У любого человека есть базисное право быть счастливым! Поскольку нам важно, чтобы ребенку было хорошо, то на него всегда нужно обращать внимание. Другое дело, что в силу самых разных причин взрослый мир по отношению к детскому часто действует по принципу: «Ну, что делать? Жизнь — это не пикник, надо потерпеть».
Но это не позиция любимого и любящего, а позиция надсмотрщика в тюрьме или дрессировщика. Отпуская ребенка в школу, родителю нужно быть очень внимательным, потому что школа — территория опасности. Впервые человек уходит от вас в неизвестный мир, который вы почти не можете контролировать. Поводы волноваться есть. Здесь вам поможет не тотальный контроль, когда вы формально спрашиваете у человека 7-9 лет: «Расскажи мне, что ты делал? Что происходило? Как дела в школе?», — а человеческие отношения. Когда вы обсуждаете, как проходит ваша и его жизнь, какие у вас новые ощущения, новые идеи, наблюдения. Еще один важный момент: ребенок должен знать, что вы, родители, всегда на его стороне, даже если он неправ. В этом разница между любимыми и нелюбимыми. Мне кажется, эта установка родителей очень важна для ребенка: «Я никогда не скажу, что ты маленький негодяй, даже если так сказала учительница. Никогда! Я буду сражаться за тебя, если будет нужно, как морской котик!».
— Есть ли категория детей, с которыми родителям нужно быть особенно внимательными?
— Я бы предложил родителям изменить лексику! Что значит «быть более внимательным к близким людям»? Когда мы влюблены в другого человека, мы внимательны к нему? Он нам важен? Да! Нам важно всё, что с ним происходит. Вот, собственно, и весь секрет. Может, это звучит как-то слишком просто, но ведь речь идёт о вашем самом близком и любимом человеке. Нет никакого неизбежного зла, всё зло создаётся обстоятельствами и нами самими. И если человек попадает в сложную ситуацию в школе, наша родительская функция состоит в том, чтобы защитить его почти любой ценой. И если нам лень его защищать, то мы придумываем всякие глупости: стерпится — слюбится, ничего не поделаешь, надо научиться терпеть. А иначе, если он будет слишком счастливым, то как же он будет жить? Мне кажется, это жуткая система координат.
— Дима, а можете расшифровать формулу «защитить почти любой ценой». Перевести в другой класс? В другую школу? Забрать из школы совсем?
— Давайте возьмём крайнюю точку. Ваш любимый человек оказался в беде. Что вы для любимого человека готовы сделать? Всё?
— Всё.
— И на это «всё» готовы все родители! Вот только дальше начинаются трактовки того, что такое «всё». И среди этих трактовок, к сожалению, довольно часто такое: ничего не поделаешь, надо, чтобы он научился исполнять волю существа, которое больше его по размеру (учительница говорит, а он должен выполнять: вне зависимости от того, нравится это ему или нет). А ведь что такое «защищать»? Защищать — это действительно защищать.
Поймите, что школа — заведение, которое государство организовывает по нашему заказу на наши деньги. И в этом случае следующий шаг сам собой приходит в голову: я — заказчик, государство с этим не спорит, оно просто делает то, чего мы не делаем сами. Делает, как умеет. Очень модно говорить, что государство всё глубже влезает в школьное образование. А мы влезаем? Мы идём в родительский комитет? Мы говорим, что не позволим обращаться с нашими детьми определённым образом? Говорим, что требуем уволить учителя, если он оказывается не таким, каким хотелось бы видеть учителя своего ребенка? Мы ничего этого не делаем. Так давайте начнём делать! Понятно, что ситуации бывают разные. Но в принципе весь секрет — в родительской активности. Защищать — это создавать условия, в которых человек сможет расти гармонично и счастливо.
— Ребёнок замыкается вечером, а утром говорит: «Не хочу в школу. Не буду просыпаться». Это уже невроз? Какие могут быть еще проявления невроза?
— Мы, родители, не должны общаться с собственным ребёнком как клинические психологи или врачи. Если между родителем и ребенком приняты человеческие отношения, как между близкими людьми, если ребенок понимает, что дома он может позволить себе быть собой — иметь право на грусть, радость, лень, безделье, на всё на свете, то родители, конечно, заметят необычные проявления в поведении ребенка. Ведь что такое невроз? Это «рассоответствование» — когда система не может выстроиться гармонично, когда человек не может позволить себе быть собой, когда он постоянно должен играть в какую-то игру, и у него происходит психологический сбой в системе. Проявляться это может десятками разных способов: и замыкание, и беспричинные слёзы, и беспричинный смех, и что угодно еще. Я всё время повторяю: если отношения строятся не в системе координат «воспитатель-воспитываемый», а в системе «любимый-любимый», то ребенок обязательно придет к вам за помощью в случае необходимости или, если вы предложите помощь, она будет принята.
— Дима, существует волшебная таблетка, которая спасет ребенка от большинства школьных проблем?
— Нам, родителям, нужно перестать быть уверенными в том, что мы знаем как надо. Мы с вами не знаем ничего. И хотя я с огромным уважением отношусь к учителям, но я вижу, что современные педагоги не знают, как сегодня учить, потому что мир очень изменился и меняется ежечасно. Единственный способ прожить школьный период без больших потрясений — идти рука об руку вместе со своим ребенком, сомневаясь, оглядываясь, пробуя, исследуя, ошибаясь и исправляя ошибки.
Беседовала Ира Форд
Источник:http://www.littleone.ru/articles/7-16/school/1927
